Я стала глухой, но по иронии судьбы  мое больное тело вызывает к жизни иллюзии звуков, которые я предпочла бы не слышать. Сирены вложены в мой мозг и при малейшем сбое включаются. Моя персональная сигнализация срабатывает, если я понервничала, съела соль, посидела подольше за компьютором, сходила к врачу. Предметом моей вчерашней заблудившейся мысли была гордость или право на гордость. Ребенок, диплом, бросил курить, карьера, всем этим можно по праву гордиться. А если испытываешь удовлетворение от самостоятельного похода в туалет, прогулки с собакой, приготовленного ужина или проведенного одной дня дома, давая любимому мужу возможность спокойно поработать? Можно быть гордой самой за без жалоб перенесенный приступ? И куда и к кому можно с этой гордостью пойти? Я нанизываю как бусинки на ниточку достижения моей жизни до. Их на самом деле не так уж и мало, пожалуй, больше всего я боюсь, что болезнь может разрушить или отобрать их у меня. Боюсь больше будущего похожего на настоящего. Поэтому иду к врачам и делаю вид, что хочу выжить. Я просто не могу сказать в глаза любимому человеку, что знаю про мои мизерные шансы, что смысла в наших попытках нет никакого. Жить можно только с надеждой. Мой последний шанс, волшебная клиника согласилась взать меня к себе на воспитание при условии, что я наберу вес, за два месяца избавлюсь от депрессии и смогу 5 часов в день участвовать в групповой психотерапии. Условия изначально невыполнимые, но они хотят гарантий того, что я не улечу дальше черты невозврата и не испорчу им статистику. Я попыталась объяснить моему психиатру, что она на самом деле не имеет представления о моем состоянии. Я глотаю успокаивающие таблетки перед каждым приемом и изображаю стойкого оловянного солдатика. А моя летающая крыша транслирует мои завиральные идеи только в интернет, в безвоздушное пространство. А с живыми людьми я могу только молчать. Так что все неудачи лечения до сих пор, во всяком случае в этой клинике, моя вина. Хотя не совсем, в начале я еще верила им и пыталась быть откровенной, а потом доверие было съедено временем и некомпетентность.

Я еще говорю с моей дочерью и мужем. Вчера был интересный разговор с ребенком, находящемся в пубертатной стадии поиска себя в социальной иерархии. Она задала мне вопрос на засыпку. Хотела бы я с ней дружить, если бы была ее ровесницей? Не подумав, я ляпнула, что мне нравятся нестандартные суки, так что, почему и нет? Дочь порадовалась за себя. Меня радует открытость наших отношений, но до определенных пределов. Всегда хотела быть стабильным, доброжелательным, постоянным фактором; гаванью, всегда открытой для ее корабля; норкой, куда можно закладывать секреты и засыпать землей, зная, что они надежно закопаны.