Боль стала целью. Она как единственный объективный критерий делит мир на реальный и перевернутый. Я как лягушка пытаюсь сбить масло, но тону с регулярной периодичностью и все начинается сначала. Каждый раз создать иллюзию мира, ради которого стоит побороться, все более сводит с ума. 

Я теперь не только боюсь, но и стыжусь выйти на улицу. Неделю назад ко мне пришла соседка на чаепитие, протрясающе приятная и милая женщина, но я испугалась и спряталась под столом. На этом визит закончился. На мои извинения она не отвечает, а я даже к окнам не подхожу.

Последние приступы были тяжелыми и мутными. Казалось, что я погружаюсь в зыбучие пески, мне на за что ухватиться, тело весит нескколько тонн, а дышать не получается. С другой стороны ощущение облегчения - вот теперь я точно не выплыву и все кончено. Все становится хуже и хуже, Меньер не отпускает, а паузы становятся все короче и короче.

Одиночество съедает тебя заживо изнутри. Получив очердной кинжал в спину, я начинаю думать, что я не подхожу этому миру. Другая я, которая все чаще приходит ко мне, она сможет выжить в параллельной реальности. Меня не пускают надолго пропасть в самой себе. Я могу жить только с верой, что на этой земле есть еще собратья по разуму, но, похоже, мы все разбежались по психитрическим больницам и внутрь себя. Нужно притворяться, иначе на тебе поставят клеймо нестандарности, а что может быть еще страшнее, чем человек думающий и говорящий не так, как костяк стаи.

Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Морская фигура, на месте замри! Как в игре, в жизни надо притворяться, принимать разные формы и подстраиваться под нормальное большинство. Надо сказать, что подобное притворство стоит немалых усилий и в подобной борьбе можно потерять себя. Я ужасно стесняюсь признаться, что я - глухая. Пришлось научится читать губы, чтобы никто на подозревал во мне "другого". Нормальность - это способ выжить, но не всем это удается. 

Еще один день одиночества, боли и тишины. Хочется кричать, биться головой о стену, кусаться и выть только, чтобы почувствовать  боль, услышать хоть что-то и показать свои кровоточащие внутренности, чтобы не быть одной. Но потом быстро осознаешь, что компания в твоем случае не нужна. Ты видишь ужас, непонимание и страх в глазах других и понимаешь, что - это ты. Разделить боль можно только с человеком из одной стаи. 

Изучением проблемы 50 лет назад начал американский психолог Мартин Селигман на основе опытов на собаках. В 1976 году ученый получил премию Американской психологической ассоциации за открытие выученной беспомощности. Когда невозможно контролировать или влиять на неприятные события, развивается сильнейшее чувство беспомощности.