Я теперь не только боюсь, но и стыжусь выйти на улицу. Неделю назад ко мне пришла соседка на чаепитие, протрясающе приятная и милая женщина, но я испугалась и спряталась под столом. На этом визит закончился. На мои извинения она не отвечает, а я даже к окнам не подхожу.
Последние приступы были тяжелыми и мутными. Казалось, что я погружаюсь в зыбучие пески, мне на за что ухватиться, тело весит нескколько тонн, а дышать не получается. С другой стороны ощущение облегчения - вот теперь я точно не выплыву и все кончено. Все становится хуже и хуже, Меньер не отпускает, а паузы становятся все короче и короче.
Одиночество съедает тебя заживо изнутри. Получив очердной кинжал в спину, я начинаю думать, что я не подхожу этому миру. Другая я, которая все чаще приходит ко мне, она сможет выжить в параллельной реальности. Меня не пускают надолго пропасть в самой себе. Я могу жить только с верой, что на этой земле есть еще собратья по разуму, но, похоже, мы все разбежались по психитрическим больницам и внутрь себя. Нужно притворяться, иначе на тебе поставят клеймо нестандарности, а что может быть еще страшнее, чем человек думающий и говорящий не так, как костяк стаи.
Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Морская фигура, на месте замри! Как в игре, в жизни надо притворяться, принимать разные формы и подстраиваться под нормальное большинство. Надо сказать, что подобное притворство стоит немалых усилий и в подобной борьбе можно потерять себя. Я ужасно стесняюсь признаться, что я - глухая. Пришлось научится читать губы, чтобы никто на подозревал во мне "другого". Нормальность - это способ выжить, но не всем это удается.
Еще один день одиночества, боли и тишины. Хочется кричать, биться головой о стену, кусаться и выть только, чтобы почувствовать боль, услышать хоть что-то и показать свои кровоточащие внутренности, чтобы не быть одной. Но потом быстро осознаешь, что компания в твоем случае не нужна. Ты видишь ужас, непонимание и страх в глазах других и понимаешь, что - это ты. Разделить боль можно только с человеком из одной стаи.
Мне помогает феназепам, чтобы успокоить и отсрочить приход господина Меньера, или сократить его визит. Я знаю еще одного человека с болезнью Меньера, которому помогает феназепам. Если я хочу съесть соленый огурец или выпить немного вина, то я использую мочегонное средство, чтобы вытащить из организма задержавшуюся воду.
Последний комментарий от дамы с Facebook - у вас явно с головкой не в порядке, меня повеселил. Да, у меня совершенно все не в порядке, но что служит критерием нормальности? Отсутствие своего мнения?
Изучением проблемы 50 лет назад начал американский психолог Мартин Селигман на основе опытов на собаках. В 1976 году ученый получил премию Американской психологической ассоциации за открытие выученной беспомощности. Когда невозможно контролировать или влиять на неприятные события, развивается сильнейшее чувство беспомощности.
Japke-d. Bouma публикует каждую неделю в NRC колонку, в которой следит за чистотой языка и описывает класические ошибки использования слов в неправильной форме или контексте.
"Ik besef me" - неправильно. Многие путаю "beseffen" с гелем для душа или подобными средствами. Правильно -"ik besef".
Ты не можешь "zich irriteren". Je irriteert je niet! Ты можешь "zich ergeren". Je ergert je!
Чаще подростки употребляют следующие словосочетания "me fiets", "me moeder", "me domheid", но это неправильно Вместо "me" должно быть "mijn".
Мы - тени в мире живых людей. Замечают только наше уродство и отворачиваются, оставляя нас крутиться на разных орбитах. Даже врачи создают очереди для получения услуг, отодвигая нас все дальше от солнца и света. Мы слишком дорого обходимся, а значит надо отбить охоту ходить по врачам, получать лекарства от боли, тошноты, головокружения. Ну вы же инвалиды, вы привычны к подобным симптомам, ну а если нестерпимо, то и деньги выложите, которых нет, в крайнем случае поголодаете, но без боли. Тем более, что сильные медикаменты аппетит отбивают, хотя некоторые и прибавляют.
Мы - заложники наших семей и наших болезней. Удивляюсь сама, как привыкла к тому, что не могу в одиночестве посетить туалет, вастать с кровати. Делаю упржнения - только под контролем. Не удивляюсь, что мои родные начинают вместе со мной сходить с ума, а эмоции притупляются. Последняя моя попытка перерезать себе вены была забавной. Муж сказал дочери, что я делаю это от скуки. Он посмотрел на раны, решил, что ничего страшного с тем, что у меня есть, я не смогу совершить, развернулся ко мне спиной и пошел работать в другую комнату. Как же я их достала!
